Часто мы имеем следующий процесс в отношениях с родителями — мы чувствуем, что нас не долюбили или ранили. В обоих случаях мы ждём: в первом, что долюбят, а во втором, что попросят прощения. Благодаря психообразованию и постам в соцсетях многие уже знают, что решение в этом случае — отказаться от надежды получить что-то у родителей и дать это себе самому.
На это кто-то может сказать «да, я знаю, я должен (-на) дать эту любовь себе сам (-а), но у меня нет на это сил». Кажется, тупик. Но вообще ларчик открывается просто. Достаточно спросить «Кто это говорит?»
Эти слова «у меня нет сил себя любить» принадлежат одной из наших защищающих частей, и мы путаем её с собой. Защищающие части появляются у нас в детстве, когда мы по мере роста встречаемся с разными трудными ситуациями. Например, мама отвернулась (бог весть почему, что у нее в жизни случилось), ребенку без внимания и теплоты плохо. Как выжить? Появляется адаптация «не время плакать, надо продолжать жить. Утри слезы, задержи дыхание». Такой защитник помогает ребенку, заморозив часть переживаний.
Мы растём, таких защитников появляется всё больше. И мы даже думаем «о, это и есть взрослая моя часть», но это не так, конечно (даже если все взрослые вокруг так живут).
Так кто меня полюбит? Кто даст мне ту любовь и поддержку, которую я не получил от родителей? Это не защитник и не контроллёр. Это совсем другое, глубокое, сущностное место. Иногда его называют Самость — то, что было до ребёнка и до защитников, и будет, вероятно, после. Контакт с Самостью имеет особый вкус, его ни с чем не спутаешь. Вот, например, как её характеризует Ричард Шварц: сострадание, любопытство, ясность, творчество, безмятежность, уверенность, смелость и связанность.
В контакте с самостью нет напряжения, не нужно искать силы, чтобы любить внутреннего ребёнка, которому не хватило. Вы просто любите, сил полно, всего достаточно. Это место больше похоже на то, которым можно любить себя.