Сказка о заблудшей зиготе

Заблудшая зигота

За свою мно­го­лет­нюю прак­ти­ку я убе­ди­лась, что к во­про­су о при­над­леж­но­сти ино­гда сле­ду­ет под­хо­дить бо­лее лег­ко, по­то­му что лег­ко­стью мож­но ча­стич­но вы­трях­нуть из жен­щи­ны боль. И я на­ча­ла рас­ска­зы им взгля­нуть на свою судь­бу из­гнан­ни­цы, ис­пользуя бо­лее вы­ра­зи­тель­ную ме­та­фо­ру. Вот эта ис­то­рия.

За­ду­мы­ва­лись ли вы ко­гда-ни­будь о том, как вам уда­лось уго­дить в та­кую се­мью, как ва­ша? Ес­ли вы про­жи­ли жизнь чу­жа­ка, слег­ка стран­но­го или непо­хо­же­го на дру­гих че­ло­ве­ка, ес­ли вы оди­ноч­ка, че­ло­век, жи­ву­щий на краю об­ще­го те­че­ния, вам, на­вер­ное, до­ве­лось стра­дать. Но вот при­хо­дит вре­мя уплыть от все­го это­го, взгля­нуть на мир с дру­гой вы­со­ты, вер­нуть­ся в край се­бе по­доб­ных.

И пусть там не бу­дет стра­да­ний, не бу­дет по­пы­ток вы­яс­нить, в чем же ва­ша ошиб­ка. Хва­тит га­дать, по­че­му вы ро­ди­лись имен­но у этих лю­дей, по­ра по­ло­жить это­му ко­нец — fi­nis, ter­mi­na­do. От­дох­ни­те ми­нут­ку на но­су лод­ки, вды­хая ве­тер, при­ле­тев­ший из род­но­го края.

Жен­щи­ны, ко­то­рые го­да­ми жи­вут ми­фи­че­ской жиз­нью Пер­во­здан­ной Жен­щи­ны, без­звуч­но кри­чат: «По­че­му я не та­кая, как все? По­че­му я ро­ди­лась в та­кой стран­ной (или нечут­кой) се­мье?» Каж­дый раз, ко­гда их жизнь бы­ла го­то­ва рас­цве­сти пыш­ным цве­том, кто-то по­сы­пал зем­лю со­лью, что­бы на ней ни­че­го не вы­рос­ло. Их му­чи­ли раз­но­об­раз­ны­ми за­пре­та­ми, огра­ни­чи­вав­ши­ми их есте­ствен­ные же­ла­ния. Ес­ли они бы­ли детьми при­ро­ды, их дер­жа­ли в че­ты­рех сте­нах. Ес­ли у них бы­ла склон­ность к на­у­кам, им ве­ле­ли быть ма­те­ря­ми. Ес­ли они хо­те­ли быть ма­те­ря­ми, им ве­ле­ли знать свой ше­сток. Ес­ли они хо­те­ли что-ни­будь изоб­ре­сти, им ве­ле­ли быть прак­тич­ны­ми. Ес­ли они хо­те­ли тво­рить, им го­во­ри­ли, что у жен­щи­ны пол­но до­маш­ней ра­бо­ты.

По­рой, ста­ра­ясь со­от­вет­ство­вать наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным стан­дар­там, они толь­ко по­том по­ни­ма­ли, че­го дей­стви­тель­но хо­тят и как нуж­но жить. То­гда, что­бы жить сво­ей жиз­нью, они ре­ша­лись на му­чи­тель­ную ам­пу­та­цию: остав­ля­ли се­мью, брак, ко­то­рый по­кля­лись со­хра­нить до са­мой смер­ти, ра­бо­ту, ко­то­рая долж­на бы­ла стать трам­пли­ном для дру­гой, еще бо­лее отуп­ля­ю­щей, но за­то и бо­лее вы­со­ко­опла­чи­ва­е­мой. Они остав­ля­ли свои меч­ты, рас­сы­пав их по до­ро­ге.

Так что от­вет на во­про­сы: «По­че­му я?», «По­че­му в этой се­мье?», «По­че­му я так непо­хо­жа на дру­гих?» — за­клю­ча­ет­ся, ко­неч­но же, в том, что от­ве­тов на эти во­про­сы нет. И все же эго нуж­но дать ка­кую-то пи­щу, преж­де чем оно от вас от­ста­нет. По­это­му я пред­ла­гаю три от­ве­та на вы­бор (жен­щи­на мо­жет вы­брать тот, ко­то­рый по­же­ла­ет, но долж­на вы­брать хо­тя бы один; боль­шин­ство вы­би­ра­ет по­след­ний, но го­дит­ся лю­бой). Итак, при­го­товь­тесь. Вот эти от­ве­ты:

— Мы рож­да­ем­ся та­ки­ми, как есть, и в тех стран­ных се­мьях, где по­яви­лись на свет, про­сто по­то­му, что «по­то­му» кон­ча­ет­ся на «у» (вот пред­ставь­те се­бе),

— по­то­му что у Са­мо­сти есть свой план, а на­ши скуд­ные моз­ги слиш­ком сла­бы, что­бы его по­нять (мно­гие на­хо­дят эту мысль об­на­де­жи­ва­ю­щей),

— в си­лу син­дро­ма за­блу­див­шей­ся зи­го­ты (что же… вполне воз­мож­но… а что это та­кое?).

Се­мья счи­та­ет вас чу­жой. У вас пе­рья — у них че­шуя. Вас при­вле­ка­ет лес, глу­хие ме­ста, внут­рен­няя жизнь, внеш­нее ве­ли­ко­ле­пие. Их при­вле­ка­ет чи­сто­та и по­ря­док. Ес­ли у вас в се­мье все об­сто­ит имен­но так, зна­чит, вы жерт­ва Син­дро­ма Слу­чай­ной Зи­го­ты.

Ва­ша се­мья мед­лен­но дрей­фу­ет сквозь го­ды — вы мчи­тесь, как ве­тер. Они шум­ные, а вы ти­хая, или они мол­чу­ны, а вы пе­ву­нья. Вы зна­е­те про­сто по­то­му, что зна­е­те. Им нуж­ны до­ка­за­тель­ства и дис­сер­та­ция объ­е­мом в три­ста стра­ниц. Будь­те уве­ре­ны, это син­дром слу­чай­ной зи­го­ты.

Вы о нем ни­ко­гда не слы­ша­ли? Так знай­те: од­на­жды но­чью над ва­шим го­ро­дом про­ле­та­ла фея Зи­го­та и все ма­лень­кие зи­го­ты в ее кор­зин­ке вер­те­лись и под­пры­ги­ва­ли от нетер­пе­ния.

На са­мом де­ле вы пред­на­зна­ча­лись ро­ди­те­лям, ко­то­рые бы вас по­ни­ма­ли, но фею Зи­го­ту под­хва­тил вихрь, и — увы и ах! — вы вы­па­ли из кор­зин­ки не над тем до­мом. Вы ле­те­ли вниз ку­выр­ком и по­па­ли в се­мью, ко­то­рая пред­на­зна­ча­лась во­все не для вас. Ва­ша ис­тин­ная се­мья жи­ла тре­мя ми­ля­ми даль­ше.

Вот по­че­му вы так по­лю­би­ли се­мью, ко­то­рая бы­ла не ва­шей и жи­ла тре­мя ми­ля­ми даль­ше. Вам все­гда хо­те­лось, что­бы ва­ши­ми ро­ди­те­ля­ми бы­ли мис­сис и ми­стер Та­кие-то. Вполне воз­мож­но, что ими долж­ны бы­ли стать имен­но они.

Вот по­че­му вы от­би­ва­е­те че­чет­ку, про­хо­дя по ко­ри­до­ру, хо­тя и про­ис­хо­ди­те из се­мьи книж­ных чер­вей. Вот по­че­му ва­ши ро­ди­те­ли вздра­ги­ва­ют каж­дый раз, ко­гда вы при­хо­ди­те до­мой или зво­ни­те по те­ле­фо­ну. «Что она еще вы­ки­нет? — бес­по­ко­ят­ся они. — Про­шлый раз она нас про­сто до­ве­ла. Один Бог зна­ет, что ей взбре­дет в го­ло­ву те­перь!» Ви­дя вас, они при­кры­ва­ют гла­за, и это со­всем не по­то­му, что их ослеп­ля­ет ва­ше си­я­ние.

Все, что нуж­но вам, — лю­бовь. Все, что нуж­но им, — по­кой.

Чле­ны ва­шей се­мьи по соб­ствен­ным при­чи­нам (из-за сво­их пред­по­чте­ний, невин­но­сти, травм, скла­да ха­рак­те­ра, ду­шев­ной бо­лез­ни или куль­ти­ви­ру­е­мо­го неве­же­ства) не осо­бо силь­ны в спон­тан­ной свя­зи с бес­со­зна­тель­ным, и, ра­зу­ме­ет­ся, ва­ше по­яв­ле­ние в до­ме вы­зы­ва­ет у них к жиз­ни ар­хе­тип трикс­те­ра — то­го, кто со­зда­ет пе­ре­по­лох. По­это­му вы еще не успе­ли пре­ло­мить с ни­ми хлеб, как трикс­тер уже несет­ся в бе­ше­ной пляс­ке, уми­рая от же­ла­ния бро­сить па­ру во­лос в се­мей­ное жар­кое.

Да­же ес­ли у вас и в мыс­лях нет огор­чать свою се­мью, они все рав­но бу­дут огор­чать­ся. Ко­гда вы по­яв­ля­е­тесь, ка­жет­ся, что все­ми людь­ми и пред­ме­та­ми овла­де­ва­ет пол­ное безу­мие.

Ес­ли ро­ди­те­ли по­сто­ян­но недо­воль­ны, а де­ти чув­ству­ют, что стар­шим ни­ко­гда не уго­дишь, это вер­ный знак то­го, что в се­мье за­ве­лись ди­кие зиготы.

До­маш­няя се­мья хо­чет толь­ко од­но­го, но за­блу­див­ша­я­ся зи­го­та ни­как не может угадать, чего именно, а если бы смогла, у неё волосы бы вста­ли ды­бом, как вос­кли­ца­тель­ные зна­ки.

При­го­товь­тесь, я от­крою вам эту ве­ли­кую тай­ну. Вот че­го они в дей­стви­тель­но­сти хо­тят от вас, вот эта за­га­доч­ная и неуло­ви­мая вещь.

До­маш­ние (неди­кие) хо­тят от вас по­сто­ян­ства.

Они хо­тят, что­бы се­го­дня вы бы­ли точ­но та­кой же, как вче­ра. Они хо­тят, что­бы с те­че­ни­ем дней вы не ме­ня­лись, а оста­ва­лись та­кой же, как в са­мом на­ча­ле. Спро­си­те у ро­ди­те­лей, хо­тят ли они по­сто­ян­ства, и они от­ве­тят утвер­ди­тель­но. Неуже­ли во всем? Нет, ска­жут они, толь­ко в том, что важ­но. Но, ка­ки­ми бы важ­ны­ми ни бы­ли эти ве­щи по их шка­ле цен­но­стей, для ди­кой жен­ской при­ро­ды они ча­ще все­го яв­ля­ют­ся ана­фе­мой. К несча­стью, то, что «важ­но» для них, несов­ме­сти­мо с тем, что «важ­но» для ди­ко­го ребёнка.

Здесь сказка заканчивается. И ещё немного.

Так по­лу­ча­ет­ся, что за­блу­див­ша­я­ся зи­го­та да­ет при­ся­гу вер­но­сти не сво­ей се­мье, а сво­е­му внут­рен­не­му «Я». Вот по­че­му она чув­ству­ет, что раз­ры­ва­ет­ся на ча­сти. Мож­но ска­зать, что мать-вол­чи­ца тя­нет ее за хвост, а зем­ная се­мья — за ру­ки. Про­хо­дит немно­го вре­ме­ни, и она нач­нет кри­чать от бо­ли, ска­лить­ся и ку­сать се­бя и дру­гих, по­ка, на­ко­нец, не за­тих­нет, как мерт­вая. За­гля­ни­те ей в гла­за, и вы уви­ди­те ojos del rielo — небес­ные гла­за, гла­за че­ло­ве­ка, ко­то­рый уже не здесь.

Хо­тя со­ци­а­ли­за­ция важ­на для ре­бен­ка, убить внут­рен­нюю criatu­ra — зна­чит убить ре­бен­ка. В За­пад­ной Аф­ри­ке счи­та­ет­ся, что же­сто­ким об­ра­ще­ни­ем мож­но за­ста­вить дет­скую ду­шу уй­ти из те­ла — ино­гда все­го на несколь­ко мет­ров, а ино­гда и на рас­сто­я­ние мно­го­днев­но­го пу­ти.

Хо­тя по­треб­но­сти дет­ской ду­ши долж­ны быть урав­но­ве­ше­ны по­треб­но­стью в без­опас­но­сти, за­бо­те и ухо­де, а так­же тща­тель­но ото­бран­ны­ми пред­став­ле­ни­я­ми о «при­лич­ном по­ве­де­нии», я все­гда бес­по­ко­юсь за тех, кто че­рес­чур хо­ро­шо вос­пи­тан: слиш­ком ча­сто я за­ме­чаю у них взгляд «сла­бой ду­ши». Обыч­но здо­ро­вая ду­ша про­све­чи­ва­ет сквозь пер­со­ну, а ино­гда осле­пи­тель­но свер­ка­ет. Ес­ли же трав­ма силь­на, ду­ша убе­га­ет.

Ино­гда она уплы­ва­ет или уле­та­ет так да­ле­ко, что ее при­хо­дит­ся дол­го при­ма­ни­вать, что­бы вер­нуть об­рат­но. Мо­жет прой­ти нема­ло вре­ме­ни, преж­де чем та­кая ду­ша от­ве­тит до­ве­ри­ем и вер­нет­ся, но это за­да­ча вы­пол­ни­мая. Для воз­вра­ще­ния необ­хо­ди­мы несколь­ко усло­вий: об­на­жен­ная чест­ность, стой­кость, неж­ность, доб­ро­та, раз­ряд­ка гне­ва и юмор. Все это вме­сте взя­тое об­ра­зу­ет пес­ню, ко­то­рая при­зы­ва­ет ду­шу до­мой.

— «Бегущая с волками», Кларисса Пинкола Эстес