Вообще тема тела очень широкая. В современном мире тело переоткрывается, хотя этого и не скажешь. Кажется, что, наоборот, мы всё больше диссоциируемся от тела и оказываемся в гаджетах. Но это не так.
Есть простой факт: только тело позволяет нам воплощать задуманное. Не будет тела — мы ничего не сможем сделать. Поэтому в буддизме, например, рождение в человеческом теле считается драгоценным и буддисты приучаются очень ценить эту редкую возможность в череде перерождений.
Также наша телесная воплощённость привлекает к нам духов, из-за тела они хотят с нами взаимодействовать. У духов в тонком мире нет тел, а у нас есть, и духи готовы что-то сделать для нас, чтобы мы телесно воплотили что-то для них. Так считают шаманы.
Современная соматика идёт в глубокие глубины, например, как в подходе Body-Mind Centering, разработанный Бонни Бэйнбридж Коэн. Через точное знание анатомии эта практика ведёт в феноменологию переживаний на уровне тканей и клеток, в переживание эмбриогенеза. И это уже не привычная телесно-ориентированная терапия, которая сама по себе невероятно обширна (но здесь Уилбер нас предупреждает).
Большое развитие получает постмодернисткая антропология и социология тела. Исследования, направленные на понимание того, как в разных культурах мы конструируем социальные тела из биологического. Мы начинаем критически смотреть, как медицинские системы в 20-м веке присвоили себе человеческое тело, в том числе женское (см. «Человек рождающий») и как сейчас происходит обратный процесс. В антропологии широко исследуется наше взаимодействие с гаджетами, digital humanities и киборгизация. Опыт инвалидизации и потери телесных функций.
И так или иначе в какой-то момент по словам основателя танатотерапии Владимира Баскакова, «у каждого из нас будет шанс окончательно расслабиться». Это тоже телесный опыт: мы оставим тело, оно распадётся на элементы. А мы, как говорят, продолжим путь.